Группа туристов-пешеходников, заблудившихся в горах Алтая, выходит к непроходимому Чебдарскому ущелью

  На этот раз мы не выспались капитально! Однако, если бы не Андрей, то могло быть гораздо хуже.
Мы двинулись левым берегом и постепенно стали подниматься над рекой. Хорошей дороги здесь не было, но то и дело проглядывали звериные следы, что почему-то вызывало некоторую надежду на появление тропы.

Михалыч вспомнил про своих знакомых туристов-водников, которые не в меру увлекались крепкими напитками: доплывают до очередного селения и – “в сельпо”. И так они отмечались во всех сельпо на своём пути. Кто-то попытался засмеяться, но это вышло несколько неуклюже.

Взглянув на дремавших от хронического недосыпания участников, Филиппов неожиданно предлагает:
- А, что! Может быть, остановимся часа на два, поспим, а потом со свежими силами – до упора?

Кадет смотрит на руководителя, не понимая, шутит тот или говорит всерьёз. Беляев обрадовано вскидывает голову.
Ардальоныч, настороженно наблюдавший за разговором, с мягким укором произносит:
- Так мы нескоро в сельпо попадём.

Вовремя он это заметил. Предложение Михалыча было весьма заманчивым, а недосып – уже весьма существенным, и все крепко бы уснули, но, конечно не на два часа, а до ночного холода, не иначе.

 Мы идём дальше. И вот мощный приток слева! Неужели наш?! Обследовав сотню метров, возвращаемся к основному руслу. Никаких признаков тропы! Да и по описанию нужный поворот мы давным-давно должны были проскочить.
За притоком – бестропье, бурелом, прижимы. В то же время на правом берегу просматривается широкая, поросшая лесом, береговая кромка. Михалыч идёт вброд без рюкзака с шестом. С трудом перебравшись на другой берег, он быстро привязывает верёвку удавкой к дереву и исчезает в кустах.

Друзья-спелеологи Ульянов, Коботов и Дерябин активно берутся за налаживание навесной переправы. На противоположном берегу в одних трусах снова появляется Михалыч, дрожа от холода, он разводит костёр.
Спелеологи же сработали очень оперативно. Им даже не пришлось возвращаться за основной верёвкой на левый берег. Репшнур был привязан таким образом, что переправившийся последним Дерябин, дёрнув за него, освободил петлю, и основная верёвка была вытянута по воде.

Переправившись, тут же и обедаем, а руководитель принимает решение сокращать маршрут.
Из туристской схемы следует, что река Самурлу, сделав крутой изгиб, впадает в реку Чебдар, Чебдар – в реку Башкаус, Башкаус – в реку Чулышман, Чулышман – в Телецкое озеро. Населённый пункт Балыкча на Чулышмане недалеко от озера является конечным пунктом активной части нашего маршрута.

Решение идти до Балыкчи без перевалов вдоль рек ободрило всех участников. Возникло желание шагать и шагать без сна и отдыха. После всех пережитых приключений хотелось одного – скорее домой! К тому же оставалось очень мало продуктов.

Пройдя солидное расстояние по нехоженой дикой тайге, мы были вынуждены снова переправляться на левый берег. Здоровенный кедр, сваленный ветром, позволил обойтись без верёвок.

Уже в сумерках, сделав очередную навесную переправу, останавливаемся для ночёвки на вполне приличном месте, хотя и на краю обрыва.

Ночью лежащему с краю Михалычу показалось, что палатка его не удержит, и мы свалимся с кручи. Он разбудил меня, и потребовал поменяться с ним местами. Я не такой широкий как Филиппов, и мне на краю спалось вполне комфортно.

  Наступило 20 мая. За сегодня и завтра необходимо дойти до населёнки. Иначе…
Иначе после контрольного срока – переполох в институте, в маршрутно-квалификационной комиссии, тревожные звонки в контрольно-спасательную службу. Спасательские вертолёты вылетят на наши поиски. Будут подняты на ноги десятки людей.
Кровь из носу – надо дойти!

Наскоро позавтракав, мы двинулись правым берегом. Местами попадается бурелом, но едва заметная тропка не прерывается. Вот только отклоняется она куда-то в сторону от реки.
Во время очередной передышки Ульянов уходит на разведку. Ждём его около получаса. Наконец он возвращается. Спешит, загорелое лицо блестит от пота.
- Ну, что, дошёл?
- Дойти-то, дошёл, но река далековата.
- А тропы там нет?
- Нет там никаких троп, но, похоже, сейчас идём параллельно реке, поэтому стоит так и продолжать.

Шагаем дальше. Тропка, вроде бы, снова приближается к речке. Ага, значит, всё правильно!
После сорока минут хода тропа резко поворачивает направо.
Стоп. Снова разведка. Жутяйкин уходит назад посмотреть, не пропущена ли развилка троп. После того, как в течение двадцати минут он не возвращается, Дерябин идёт искать Жутяйкина, а Андрей Изотов отправляется вперёд по тропе.

Ждём-ждём – никого нет. Кто-то чертыхается: теряем драгоценное время. Кто-то собирается на поиски Дерябина и Жутяйкина, но большинство против. Ждём ещё полчаса. Куда же они все подевались?
Нарастает беспокойство.
Наконец-то появляется Дерябин, за ним Жутяйкин. На их лицах написано, что хороших вестей они не принесли. Так оно и оказалось. Теперь в шестнадцать глоток мы скандируем:
- Ан-дрей! Ан-дрей!
Никто не отзывается. Кричим снова. Эффект тот же. И тут мне слышится отдалённый крик.
- Тихо, тихо, – говорю я.
Все замирают и прислушиваются. Нет. Ни звука.
- Ан-дрей! Ан-дрей!
И тут уже все слышат далёкое:
- О-го-го!
Появляется Андрей. Быстро приближаясь к нам, сходу радостно и возбуждённо он сообщает:
- Там километра через два – здоровенная река! Надо идти прямо по этой тропе…
- А направление реки? – спрашивает Михалыч.
- С запада на восток, почти что точно.

 Дождавшись Прома, ушедшего на “шхельду”, бодрым шагом двинулись по тропе.
Через два километра, мы остановились и замерли, поражённые открывшейся картиной. Мощная река с крутыми и высокими берегами, похожими на каньоны, стремительно несла свои воды на восток.

Постояв на краю обрыва, мы спустились к устью речки, по берегам которой пробирались последние два дня. Она впадала в большую реку, не делая изгиба, изображённого на схеме.

На Караган выскочили? - озадаченно пробормотал Филиппов.
Река Караган – это, как и Самурлу, приток Чебдара, но впадает значительно ниже, следовательно выскочить на него мы не могли. Тем более, не могли так сразу вырулить и на Башкаус. Следовательно, большая река – это, скорее всего, Чебдар.

В любом случае, по большой реке надо двигаться вниз, а для этого сначала требуется пересечь либо большую реку, либо малую. Решили делать навесную переправу через большую реку, так как на противоположном берегу виднелась хорошая поляна для обеда.

Первая тройка со страховкой пересекла Чебдар и разделилась. Двое стали разводить костёр, а третий начал налаживать навесную переправу. Потратив на неё около двух часов, мы достаём остатки продуктов для обеда.
И тут подходит Андрей Изотов, успевший сходить на разведку, и ликующе сообщает:
– Там дальше изба, конная тропа и цивильные мосты!

Это неожиданное известие вызывает взрыв восторга. Конная тропа от избы обязательно выведет нас в населёнку!
Ура!!! Конная тропа!!! Никаких буреломов и прижимов! Поход окончен!!!
Мы сидим и бурно обсуждаем наши приключения. Что и говорить, это было необычное путешествие. Кроме того боялись опоздать к контрольному сроку, а теперь всё-таки успеваем!
Спелеологи зовут меня в осенний поход на пещеры. В сентябре, после “Эрлагола”.
- И я с вами! И я с вами! – кричит Верка Хвоина.
Восторг, охвативший нас, не даёт спокойно пообедать. Мы скоро будем дома!!!

Подкрепившись, мы отправляемся дальше, восхищаясь качеством дороги и близостью населёнки. Вот и крепкая таёжная изба. Рядом – лабаз, установленный метрах в четырёх над землёй. У избы лежит череп марала с мощными рогами.

Приостановились и решили: рога надо взять с собой. Реликвия. Рога не хотели отламываться до тех пор, пока Жутяйкин не догадался врезать обухом топора по черепу.
- Во! Говорят же: как дам в лоб – рога отклеятся, – свидетельствует Изотов, приторочивая их к рюкзаку.

Добротно сколоченные мосты. Их три: с правого берега на левый, затем с левого на правый и снова – на левый.
- Думаю, до посёлка осталось километров восемь, – с удовлетворением отмечает Филиппов. Широкая утоптанная тропа серпантином поднимается влево вверх. Следы конских копыт явственно проглядывают на ней.

  Спокойно, с лёгким сердцем мы так и шагали, пока не выскочили на каменную осыпь среднего калибра, где тропа пропала. Прошли по осыпи, которая широченным руслом круто спадала к реке, и стали искать выход тропы из неё. Осмотрев изрядный сектор, следов не обнаружили. Значит, конники уходили куда-то влево, в сторону от реки, и Михалыч распорядился:
- Там внизу есть ещё одна тропа, пошли к ней, а то эта - непонятно куда уведёт.

Как выяснится позже, это решение оказалось роковой ошибкой! У избы должен был стоять щит с надписью: «ХОДА НЕТ» и перечёркнутой стрелкой, запрещающей движение вниз по Чебдарскому ущелью. Почему щит в тот момент отсутствовал – неизвестно.

Внизу действительно просматривается тропка, по которой мы и отправляемся. Оля Черноверская находит черемшу, и группа приостанавливается. Продуктов остаётся всего ничего, и мы собираем побольше черемши.
Часа через полтора встаём на ночёвку в шикарном месте. Спелеологи достают пакет, на котором написано: “Вскрыть в последний день похода”.
Этот пакет ребятам вручили друзья на вокзале в Новосибирске перед отходом поезда. В пакете оказались шоколадные конфеты и записка с поздравлением по случаю окончания путешествия.

Отдых был безмятежен – завтра будем в жилухе.
- Так, значит, Михалыч, совсем немного осталось? – с глазу на глаз спрашиваю я у руководителя.
- Может быть не так уж близко, – отвечает Филиппов, – если всё рядом, зачем тогда лабаз?

Я залез в палатку и провалился в сон, глубокий, как бездонный колодец. Никаких смутных предчувствий у меня не было, впрочем, как и полной уверенности, что скоро мы дойдём до посёлка. Ясно было одно: завтрашний день должен стать последним днём похода. За ним – контрольный срок.