Описание
участка пешеходного похода по Алтаю от Уйменских озер
до перевала Штатив через Сумультинский хребет

 
  Документальная повесть
Бориса Скворцова
«Летопись одного турпохода»
 
<<<       >>>

   Восьмой день похода: группа преодолевает Карас-Азканский перевал и спускается в долину реки Караса-Азкан
   Один из участников похода отстает от группы и остается один в Алтайской тайге
   Девятый день пути: продвижению группы по водоразделу притоков реки Караса-Азкан затрудняют заснеженные участки
   Траверс по заснеженному склону
   Преодоление перевала Штатив на Сумультинском хребте
   Перелистать страницы
   Содержание (навигация) веб-сайта «Одинокий путник»

 Утренний пейзаж прекрасен. Озёра, обрамлённые заснеженными вершинами гор, дышат спокойствием и величием. Но безмятежности не чувствуется. Во-первых, здорово отстали по времени, во-вторых, обнаружились просчёты с продуктами, которых оказалось взято меньше, чем требовалось.

Вчера на Уйменском перевале мы вытащили из тура записку туристов-лыжников, которые два с половиной месяца назад проходили здесь маршрут второй категории сложности. “Направляемся в посёлок Уймень,” – говорилось в записке. Появилась возможность с учётом всех обстоятельств сократить наш путь, завершив его в этом населённом пункте. Я, многозначительно взглянув на Михалыча, спросил: - Посёлок Уймень – это где? - Вниз по реке, – ответил Филиппов, – нам туда не надо. А контрольный срок-то у нас, как я понимаю, 21 мая. Значит, руководитель хочет во что бы то ни стало пройти всё, что запланировано. Ну, что ж, ему видней...

Каждый раз, спускаясь с очередного перевала, мы попадаем в долину, непохожую на предыдущую. Каждый раз на перевале нас ждёт зима, снег, а после перевала – сначала весна, потом лето. Такая стремительная смена времён года вызывает у всех восторг.

Дойдя до первого достаточно крупного притока реки Уймень, сворачиваем к нему и начинаем подъём. В этот раз снега значительно больше, чем обычно. Мы сильно сомневались в правильности выбранного пути, и Филиппов долго рассматривал схему 77 маршрута.

Тропка проглядывает только там, где вытаяла, и приходится ходить вверх-вниз по склону в её поисках. Особенно серьёзные нагромождения снега возникают под перевалом, здесь о тропе нет и речи. Шагая первым, я вырубал своими вибрами ступени на крутом снежном склоне. Из каких-то соображений Филиппов крикнул, чтобы я шёл левее, казалось бы, не к самому низкому месту. Но в этот раз его интуиция сработала верно, и вскоре мы стояли у тура Караса-Азканского перевала. Впереди нас ожидал спуск к широкой заснеженной долине реки Караса-Азкан.

В этот день топали без обеда. Перед перевалом обедать было негде, после перевала мешал снег, а потом стало просто поздновато. Теперь тропёжкой занимались только двое: Андрей Изотов и я. Шуркевич был совершенно измотан. Беляев наотрез отказывался: стёрты ноги. Я же стремился доказать, что чего-то стою, и зачастую не только шёл первым по рыхлому снегу, но ещё и значительно отрывался от остальных участников. И тропил, тропил…

Во время одной из коротких передышек Лена Шибаева, посмотрев на меня с уважением, предложила: - Хочешь конфету? Отказался. Но такое отношение Лены было неожиданным и очень приятным. Вообще, интересный человек - Лена. Она с парнями запросто общается так же как со своими подругами, и при этом – никаких ухажёров.

Шуруя впереди всех, я не испытывал особой усталости. Меня не покидало приподнятое настроение. А вот дефицит сна ощущал. Это недосыпание накопилось у всех участников, что, чуть было, не привело к непоправимым последствиям.

  Дело было так. Остановились передохнуть. Я уселся на рюкзак среди заснеженного кустарника затем, уронив голову на колени, задремал. И тут случился переполох. Открыв глаза, понял: произошло что-то неладное. Оказалось, что среди нас нет Андрея Изотова. Тут же гонцы отправились назад по следам на снегу.

Произошло же следующее. Во время одной из остановок уставший Андрей, натянув капюшон штормовки на голову, сел на свой рюкзак немного в стороне от остальных и... крепко уснул. Обе группы, передохнув, двинулись дальше, не заметив потери.

Через сорок минут мы остановились на отдых. Я снова пошёл тропить, через пять минут двинулись остальные. Продираясь сквозь снежную целину, старались идти как можно быстрее. И только во время следующей остановки кто-то, к счастью, заметил, что нас на одного меньше...

...Проснувшись, Андрей обнаружил, что остался один среди заснеженной тайги. Сколько времени прошло? Неизвестно. Сообразив в чём дело, он вскочил, накинул рюкзак и побежал по нашим следам. А если бы позёмка? А если бы дикие звери? Стал кричать изо всех сил, но никто не откликался. Побежал быстрее, но вскоре выдохся.

Останавливался, кричал, снова бежал, снова кричал, но – ни звука в ответ. Поняв, что товарищи далеко, он не на шутку перепугался, но, всё же, упорно шёл и шёл. Временами останавливаясь, кричал, вслушивался и снова шёл. И только часа через полтора, не веря своим ушам, он услышал голос Сергея Ульянова, который громко скандировал: – Ан-дрей, Ан-дрей!!!

Наконец-то мы все вместе! Первые секунды Андрей растерянно улыбается и не может вымолвить ни слова. Наконец говорит, как бы порицая себя: – Хреново... Но все радуются такому исходу и в ответ только смеются.

Чем ниже мы спускаемся по Караса-Азкану, тем снега становится меньше, а смеркается всё быстрее. По описанию, поворот налево должен быть “по второму крупному притоку”, но то ли в описании неточность, то ли понятие “крупный” – слишком относительное! Когда остановились у второго притока, Михалыч отправился на разведку. Кадет диктовал мне пародию на песню Высоцкого “Здесь вам не равнина...”. Ульянов, повредивший в начале похода палец на левой руке, пытался научиться зажимать струны другими пальцами. И тут появился Филиппов: - Ну, что! Ни по одной, ни по другой стороне притока тропы нет. Идём дальше!

Это был тяжёлый день, впрочем, как и все предыдущие, но сегодня мы ещё и не обедали. Пройдя ещё километра полтора, нашли удобное место для ночлега.

Пока дежурные готовили ужин, Михалыч предложил мне с кем-нибудь сходить на разведку. Я выбрал безотказного Сергея Ульянова. Сергей – весёлый, добродушный человек, похоже, вообще не умеющий обижаться. Когда мы с Промом шли вниз вдоль реки, я с интересом разглядывал открывающуюся перед нами картину. Покрытые массивными снежными шапками, горы выглядят грандиозно! Не так, как раньше. Долина реки Караса-Азкан оказывается более мощной и широкой, чем пройденные ранее долины. Вечернее солнце раскрашивает ландшафт в цвета и оттенки картин Рериха.

Спустившись километра на три от места ночёвки, наконец-то видим слева крупный распадок. Приток вроде бы соответствует описанию, но хорошей тропы мы не обнаруживаем. Полной уверенности, что это наш поворот, нет, но ниже спускаться бессмысленно: либо – это то, что нам нужно, либо мы проскочили мимо, что маловероятно. Остатки сил тратим на подъём к группе.

Стемнело. Ужин приготовлен. - Разведчикам налить побольше! – предлагает кто-то из темноты. - Ничего подобного! – вдруг раздаётся строгий голос стажёра Мельникова, который явно пытается сохранять командирский тон. Дежурный Коботов, которого друзья чаще зовут по отчеству – Ардальоныч, всё-таки наливает нам по полной миске. Коботов, и его друзья, Дерябин с Ульяновым – спелеотуристы. Дружная, слаженная компания, чувствуется, что они немало походили вместе.

Суп из лапши с тушёнкой густо заправлен томатной пастой. Но усталость так велика, что даже при отсутствии обеда я еле доедаю свой ужин. Непреодолимо хочется спать. Забравшись в спальник, успеваю подумать: “Тот приток мы нашли или не тот?” – и моментально засыпаю, даже не заметив, что палатка поставлена неудачно: голова – ниже ног...

  Проснувшись, не сразу понял, что и я и мои товарищи по палатке выглядят несколько необычно. Если выразится помягче, мы слегка опухли. Напялил на голову свой снежный шлем, и Света Курбакова сообщила, на кого я стал похож... Впрочем, когда накинув рюкзаки, мы отправляемся вниз по Караса-Азкану, наш внешний вид очень быстро приобретает нормальное состояние.

Доходим до того самого распадка, где вчера были с Промом, и поворачиваем в него. Хорошо утоптанной плановой тропы мы так и не видим, а вот снежок, который всё чаще попадается под ногами, скоро укрывает и те тропки, что вначале просматривались. Михалыч, время от времени поглядывавший на схему 77 маршрута, вдруг скомандовал: - Лезем влево вверх! И, когда мы начали вскарабкиваться по крутому склону, хватаясь за кустарники, он весело крикнул: - Ха! Пятнадцать минут работы, и мы - на перевале!

 После этого лезли вверх полтора часа, потом после небольшого отдыха - ещё час. А когда оказались на самом гребне и посмотрели за него, то стало ясно, что мы находимся на водоразделе между двумя верхними притоками реки Караса-Азкан. Сваливать туда, означало – попасть в те верховья, по которым прошли вчера, и Михалыч распорядился: - Ну, что! Траверснём?!

Идти по самому верху водораздела мы не захотели, потому что пришлось бы набирать ненужную высоту, а затем её терять. Просто двинулись траверсом по склону, который был весьма крут, и, сорвавшись, по нему можно было, между прочим, долго катиться вниз, расшибаясь о камни.

Вскоре вышли на снег, в котором нога проваливалась кое-где по самое не хочу. При этом нужно было помнить, что задержаться при падении на снежном склоне гораздо труднее, чем на травянистом. В одном месте я провалился и упал, но не покатился, а удачно завяз в снегу. Рядом со мной то же приключилось с Мельниковым. В другом месте попалась здоровенная каменная глыба, которую Вера хотела использовать в качестве опоры и, с ужасом ощутив, что глыба “живая”, рванула прочь от опасного места.

 Через некоторое время мы выходим на поперечный гребешок, с которого открывается кусочек панорамы Сумультинского хребта. Впереди, в самом верху притока виднеется красивая седловинка. Филиппов, посмотрев на схему, говорит, что это - не то, что нам надо, под перевалом должно быть озеро. Он командует лезть вверх в лоб, и часа через полтора мы попадаем на гребень. Метрах в двухстах проглядывает что-то похожее на перевал.

Останавливаемся для передышки, а затем Михалыч и я, вооружившись основной верёвкой, идём на рекогносцировку. Сначала Михалыч, глянув за перегиб, кричит: - Всё в порядке, внизу - Караташ. Затем он бормочет: - Что-то сложноватый перевал для плановиков-то...

Он поручает мне страховку, обвязывается и приспускается за перегиб, исчезая в расщелине. Ребята орут с места остановки: - Ну, что у вас там?! - Вроде, перевал, – отвечаю, стараясь не отвлекаться. Впереди, куда тянется верёвка к Михалычу, очень круто. - Выбирай, – угадываю его голос.

- Странно, да здесь категория “2Б”, – с такими словами появляется Филиппов. Взглянув ещё раз на схему, он вдруг начинает отрывисто и насмешливо исторгать страшные ругательства в адрес этих гор, попутно сообщая, что реки за перевалом текут не в ту сторону. - Э-э-э!!! – орёт Филиппов группе, – Айда сюда!

Ребята идут к нам, прихватив мой и Михалыча рюкзаки. Точнее сказать, мой-то висит за спиной у Шуркевича. У Лёши неудобный рюкзак, к тому же, правильно укладывать его он пока не научился. Сначала я помог Лёше упаковаться, а затем и вовсе с ним временно поменялся. У меня рюкзак такой же, как у Мельникова – по десять рублей восемьдесят копеек, не очень объёмный, но удобный.

Проходим ещё немного траверсом. Внизу появляется озеро, и становится всё ясно. Надо было просто двигаться по руслу до самого верха притока, а затем оттуда брать перевал в лоб. Это несоизмеримо легче и проще только что проделанного пути. Вот тебе и “пятнадцать минут работы”! Теперь же ничего не остаётся кроме продолжения пути по склону до перевальной точки.

Мы были почти на перевале, и вдруг впереди идущие, не дойдя несколько метров до тура, упали наземь, как подкошенные. “В чём дело?” – удивился я, и в тот же миг был сбит с ног сильнейшим порывом ветра. “Ни чего себе!” – подумал, прижимаясь щекой к склону. Так все пролежали несколько минут, пока ветер не ослаб. Затем почти ползком преодолели перевал через Сумультинский хребет, так и не обнаружив обещанных “сухариков” под ногами.

На этот раз мы ели шоколад не на самом перевале, а немного за ним, прячась от ветра. Тут же Аляев наконец-то разгрузил Свету Курбакову, которая уже дня два страдала ангиной. Я поделился с ней своей долькой шоколадки, а Света этому очень удивилась. - Шоколад съели? – вдруг спросил Филиппов, до этого разглядывающий открывшуюся за перевалом картину, и тут же добавил: - Эх, зря! Надо было на НЗ оставить... Кстати, вы заметили, что сзади нас – всюду снежные шапки, а по ту сторону хребта вообще нет снега? Да, впереди снег отсутствовал, и все приободрились. Легче будет ориентироваться

Потеряв из-за отсутствия точной карты и обилия снега много времени, встали на ночёвку, как только вошли в зону леса. Сегодня снова не обедали, но зато преодолели самый высокий перевал маршрута - Штатив. Оставалось взять перевалы Самурлу, Казакталма, Чакрык, Таныс и по Ачелманскому спуску дойти до посёлка. Судя по описанию, мы уже прошли большую и самую трудную часть пути. Засыпая, я подумал, что про НЗ Михалыч вспомнил неспроста...

 
 
Переход к предыдущей странице         Переход к следующей странице