|
Я возвратился в воду, намереваясь плыть навстречу течению, чтобы рассмотреть дно вблизи порога (автор книги - аквалангист, наблюдавший подводных обитателей Белого моря, имеет ввиду морской порог, образующийся во время приливов и отливов - примечание автора веб-сайта). По мере приближения к нему скорость воды стремительно возрастала. Водоросли «волновались», вытянувшись вдоль дна. Вскоре я уже продвигался с трудом, хватаясь руками за камни и водоросли. С больших глыб, покрытых темной коркой мидий, спадали каскады воды,скручиваясь в расщелинах белыми жгутами. Перед маской взмахивали косматые пряди фукусов - словно живая преграда, стремящаяся не пустить меня дальше. Но я медленно продвигался вперед, цепляясь за выступы камней. Впереди уже виднелся порог, с которого вода сбегала на ровную площадку, сплошь покрытую мидиями. Над ними струилась тонкая кисея из длинных нитей зеленых водорослей. Стоило слегка разжать пальцы, как течение подхватило меня и понесло между камнями, над зарослями водорослей. И не успел я оглянуться, как вновь оказался в широкой части пролива над песчаным дном с сияющими морскими звездами.
Внезапно я заметил большую голубовато-серую голову, смотревшую на меня из-под водорослей выпуклыми оранжевыми глазами. Я осторожно раздвинул водоросли и увидел лежащую на дне около камня зубатку. Длинное тело рыбы изогнулось по-змеиному. Чтобы ненароком ее не вспугнуть, я отплыл и поднял фотоаппарат, намереваясь сделать первые кадры с некоторого расстояния. Пока я снимал, зубатка лежала спокойно. Даже, как бы позируя, слегка приподняла голову. Ничего необычного в ее поведении и виде не было: похожа на черноморскую собачку, только несравнимо большей величины. Так же как и собачка, опиралась она на широкие грудные плавники. Длина рыбы была более полуметра.
Зубатка, казалось, с любопытством поглядывала на меня. Необычное началось несколько позже, когда я решил снять рыбу крупным планом. Я стал приближаться к ней. Тотчас же зубатка широко раскрыла рот и, как развернувшаяся пружина, метнулась мне навстречу. Я едва успел загородиться громоздкой аппаратурой для съемки. Рыба вновь и вновь повторяла свои атаки, стараясь ртом захватить рефлектор лампы-вспышки. В этот момент раздался скрежет зубов по металлу. А затем зубатка ухватила мертвой хваткой выступающую деталь фотобокса и повисла на ней. Если бы у меня не было фотобокса, безусловно, мое лицо и руки она искусала бы. Я замер неподвижно, и рыба, разомкнув челюсти, опустилась на дно и тихо скользнула к прежнему месту около камня.
Я ... направил толстую палку к голове зубатки. Тотчас же она вцепилась в нее, как злая собака. Но снимать, держа тяжелые боксы только одной рукой, было невозможно.
Как жаль - ведь снимок мог быть уникальным! Я продолжал снимать зубатку, стараясь уловить ее наиболее выразительную позу. Пленка вскоре кончилась, и я направился к берегу.
- Что ты так долго плавал на одном месте? - Глаза сына светились любопытством: ему не терпелось узнать,
что еще интересного я видел под водой.
- Крупная зубатка напала там на меня! Вот посмотри-ка. - Я показал палку, на которой виднелись глубокие борозды и вмятины. - Вцепилась, как бульдог! Хорошо, что не в меня...
Сняв гидрокостюм, я подсел к костру. Миша подбросил в него сухие сучья, и он разгорелся жарким пламенем. По телу разлилось приятное тепло.
«Почему зубатка проявила такую яростную смелость? - думал я. - Может быть, таким образом она отгоняет тюленя - главного своего врага? Вполне вероятно, что стремительный бросок и острые зубы рыбы должны отпугивать морского зверя». Передо мной снова проходили виденные под водой картины.
|
